Несущий свободу - Страница 62

Человек с доверительной улыбкой на лице прошептал в окно:

– Есть отличная травка, сеньора. Снимает боль, никакой зависимости. Вашему другу не помешает.

Ей захотелось бросить все к черту.

– Давайте. Сколько с меня?

Вертолет наполнил улицу пронзительным свистом. Люди вокруг задрали головы, провожая хищный силуэт.

42

Проблема номер один – деньги. «Стрекоза» проследила за объектом до восточного КПП и вернулась; ему стоило немалого труда отыскать ее сигнал. Этот Арго собрался смазать лыжи, счет шел на часы, запах жертвы скоро растворится, и тогда Хенрик потеряет его навсегда. Будут деньги, будет и машина, думал он, чистая, с документами, не в розыске, надежная и неброская. Лицо липового Арго, запечатленное роботом в различных ракурсах, стояло перед глазами; теперь Хенрик узнал бы его из тысячи. Он отбросил на время все вопросы, не думая о будущем, – жизнь превратилась в цепочку коротких вводных. Он шел по следу, будто поднимался по огромному эскалатору: новая ступенька – новая проблема, решаешь ее, и переходишь к следующей. С новым шагом цель все более различима, вот только остановиться передохнуть нельзя – резиновая лента все время норовит стащить вниз.

Вечер выдался спокойным, война затихла, собираясь с силами, – вокруг ни выстрела. Ботинки с чужой ноги отчаянно жали, ломило грудь. Боль рассеивала внимание, мешала наблюдать за кучкой жуликов, выгребающих последние деньги у крестьян-беженцев. Здесь никого не волновали ультиматумы и перепалки политиков. Эти люди больше не думали о будущем, для них уже не существовало ни добра ни зла. Скособоченный уличный фонарь каким-то чудом работал. Пятно света выбеливало потные лица; крыса с острой мордочкой расположилась у перевернутого ящика – фальшивая улыбка не сходила со скуластого лица.

– Десять ставишь – тридцать получаешь, тридцать ставишь – сотню получаешь! – трещал кидала. – Шарик крутится, прячется, открывается; разул глаза – получил кон; счастье бедовых любит; раз-два, есть-нету, кинул-выиграл…

Судя по всему, бизнес у парней шел: внушительная стопка мятых денег громоздилась на краю ящика, крыса прижимал ее мизинцем, люди не сводили с цветных бумажек жадных взглядов. Руки кидалы быстро двигались, ловкие пальцы поднимали и опускали наперстки, красный шарик так и мелькал.

– Была не была! Дай-ка я! Ставлю тридцать! – сунулся вперед шпаненок с выбритой по моде головой. Его показное рвение могло обмануть только этих бесхитростных парней; редкие прохожие из местных качали головами, удивляясь людской глупости.

– Деньги на кон, брат!

– Вот, держи.

Шпаненок оглянулся в деланой растерянности, приметил в толпе невысокого мужичка:

– Слышь, земляк, помоги, а?

– Я? – Мужичок ткнул пальцем себе в грудь, словно не веря, что обращаются к нему.

– Присмотри за игрой, как бы этот черт меня не обжулил.

– Сколько повторять – никакого обмана, играю честно, выигрывать не грех! – запротестовал кидала. – Глядишь, и тебе повезет!

Мужичок уставился на его руки; он придерживал карман, напуганный историями о ловких городских карманниках.

Хенрик примечал расстановку сил. В команде шестеро: кидала за главного, двое подставных, пара человек на шухере. Вряд ли они боялись полиции – в этой дыре патруля днем с огнем не сыщешь, просто конкуренция на улицах такова, что можно остаться не только без денег, но и без пальцев. Один из парней – здоровенный латино с глазами навыкате – играл роль тяжелой артиллерии: под его свободной рубахой угадывалось что-то массивное, обрез или чего похлеще; здоровяк стоял особняком, контролируя улицу в обе стороны, на его физиономии застыло выражение равнодушной жестокости. Чувствовалось, что выстрелить в человека для него не труднее, чем высморкаться.

Шарик замелькал, кидала колдовал с наперстками.

– Гляди, пока не ослепнешь, все без дураков, тридцать кинул – сотню взял, шарик прячется, открывается, снова прячется, был – и нету…

Хенрик не следил за движениями рук наперсточника, он знал, что шарик в конце концов окажется не под колпачком, а в ловких пальцах кидалы. Тут важно слушать его скороговорку. Эта болтовня – не пустые звуки, в ней содержатся распоряжения группе поддержки. У каждой команды – свой язык, вычислить его несложно, достаточно понаблюдать за игрой подставного. У этих, к примеру, «деньги на кон» – сигнал, что выигрывает правый наперсток.

Мелькание шарика замедлилось – простофили должны быть уверены, что знают, где он. Подставной толкнул наблюдателя локтем:

– Видал?

Тот напряженно кивнул. Бритый ткнул пальцем:

– Здесь!

– Везучий ты, – Изобразил сожаление кидала. – Держи свою сотню.

Крестьяне возбужденно зашушукались. Легкость, с которой лихой паренек отхватил их дневной заработок, произвела на них впечатление.

– Давай еще раз! – загорелся шпаненок.

В игру вступил второй подставной:

– Моя очередь! Я играю!

– Ты уже играл! Я видел – три сотни взял!

– Эй, эй! – поднял руки заводила. – Вы тут не одни, братаны.

– Ладно, – согласился подставной. Подтолкнул своего наблюдателя. – Ты мне удачу принес, парень. Уступаю, играй. Не бойся, я за ним пригляжу.

Хенрик внутренне усмехнулся, зная, что сейчас произойдет. Деревенщине дадут выиграть по мелочи, а потом разденут до нитки.

Второй подручный заметил его заинтересованный взгляд. Хенрик отвернулся, изобразив смущение, усилием воли вызвал в себе чувство приязни к худому черноволосому парню с массивной золотой цепочкой на шее; чип отозвался легким уколом. Через пять минут они с подставным станут друзья не разлей вода.