Несущий свободу - Страница 77

– Это что, дорога в Управление?

Полицейский растянул губы в улыбке:

– Нелегко вам пришлось, сеньора. Хотите воды?

«Поди ты со своей водой», – подумала она.

– Оно что, за городом?

– Нет, на самой окраине. На западе. Повезло, что вы встретили именно нас. В последнее время развелось столько извращенцев.

Колокольчик тревоги звенел не умолкая. «Знаете – половина копов тут связана с бандитами. А вторая половина? Вторая с партизанами…» Она попыталась незаметно приоткрыть дверцу. Сенсор открывания щелкнул впустую. На приборной панели тоненько запищал зуммер. Ханна отдернула руку и сказала:

– Далековато вам добираться до службы.

– Да мы почти приехали. Верно, Эдмундо?

– Уже скоро, – буркнул тот. Оба сделали вид, что не услышали комариного писка.

Машина протряслась по ямам, протиснулась в тесный проезд и выехала в другой переулок, еще более мрачный – настоящее серое ущелье.

– Немного срежем путь, – поторопился объяснить тот, что помоложе.

– Ваш мэр мог бы выделять больше средств на дороги, – заметила Ханна после очередного ухаба. Прикинула – нечего и пытаться разбить окно, забранное металлической сеткой.

– Ваша правда, сеньора, – немедленно откликнулся молодой. – Мы тоже так считаем.

Она лихорадочно прикидывала, как быть.

– Что-то мне нехорошо. У меня окно не открывается.

– Еще бы вам было хорошо – вы же дряни надышались. Хотите воды?

– Нет. Остановите машину, мне дурно. Хочу глотнуть свежего воздуха.

Они быстро переглянулись.

– Почти приехали, сеньора. Потерпите.

– Ну уж нет. Вы что же, хотите, чтобы меня стошнило прямо здесь? – Она заколотила по сенсору двери, изображая истерику.

– Потерпите, прошу, – улыбка молодого была до ужаса глупой.

– Заткнись, Алонсо, – негромко сказал тот, что за рулем. Ханна снова увидела в зеркале его глаза – спокойные, оценивающие. – Ты сообразительная девочка. Сама все видишь. Так что побереги голос.

– Куда вы меня везете?

– Лучше выпейте воды. Сразу успокоитесь, – завел свою песню молодой.

Нервы сдали.

– Да подавитесь вы своей водой! – зло сказала она.

Машина остановилась в конце переулка. Хлопнули дверцы.

– Никуда не уходите, – донесся издевательский голос.

Ханна сжала кулаки. Злость мешала мыслить трезво. Проклятая страна. Проклятая, богом забытая страна.

Она прижалась лбом к решетке. Двор напоминал колодец, голубой прямоугольник наверху казался окном в другой мир. Против ожидания, двор был чист и ухожен. Мужчина в синем рабочем фартуке, стоя на коленях, дергал сорняки на клумбе.

– Эй! Эй! – Ханна заколотила в дверь. – Вы слышите меня?

Человек даже не поднял головы.

– Ну и заставили вы меня поволноваться, милая, – произнес до странности знакомый голос.

– Вы?

– Посмотрите, на кого вы стали похожи! – попенял человек с бритой головой. – Руки в крови, лицо расцарапано. Вы ведь могли погибнуть.

– Значит, это вы все спланировали?

– Ну я.

– Я знаю – никаких «Тигров» не существует, – сказала она с вызовом. Хотелось посмотреть, как он станет выкручиваться.

Мужчина улыбнулся:

– Вот и ладно. Ни к чему ходить вокруг да около. Идите за мной. Вам не причинят вреда.

Двое угрюмых парней подхватили ее под руки. Она оглянулась на полицейских, что курили неподалеку.

– Сволочи!

Эхо передразнило ее. Полицейский – тот, что помоложе, – опустил голову и уставился себе под ноги.

– Заткнись, сучка! – зло сказал один из конвоиров. Ханна скривилась от боли – парень стиснул ей руку.

– Легче, – негромко произнес бритоголовый.

Хватка сразу ослабла.

Пахло аптекой; лестница, по которой они спускались вниз, сверкала чистотой. Ханна была смертельно напугана. От страха она не могла молчать. Она спросила:

– Это что – больница?

Конвоир – тот, что справа, – снова прошипел ей: «Заткнись». Ноги отказывались слушаться, ее протащили по коридору с белыми кафельными стенами и оставили в большой холодной комнате. Яркий свет резал глаза, она прислонилась к стене, чтобы не упасть. Тот же конвоир, что кричал на нее, воровато оглянувшись, запустил руку ей под рубаху и больно стиснул грудь.

– Обожаю таких чистеньких, – прошептал он, дыша уксусом и гнилым мясом.

Ханну поразили его глаза – навыкате, черные, без зрачков, без тени мысли.

– Животное, – всхлипнула она и попыталась оттолкнуть его. Глаза остались сухими: не было сил даже плакать.

Конвоир шагнул в сторону. Повеяло прохладной волной, за спиной открылась дверь.

Молодая женщина в белом халате мягко повлекла Ханну за собой.

– Раздевайся, милая, – сказала она тихо. – Одежду сложи здесь. Тебе дадут чистую. А ты отвернись.

– Еще чего! – гоготнул охранник.

Бритоголовый вошел неслышно. Верзила подпрыгнул от неожиданности, когда тот бросил сквозь зубы:

– Пошел вон.

– Не бойтесь, вреда вам не причинят. – В голосе бритоголового не было ни тепла, ни ласки: только уверенная сила. Неожиданно Ханна успокоилась – не было в нем и вражды. Так и стояла, безмолвно, покорно, не сводя взгляда с его бесстрастного лица, пока женщина сноровисто раздевала ее. Мысленно она разносила все вокруг к чертям, воображение рисовало ей картины поломанных стульев, изрезанных скальпелем окровавленных тел, жар горящего дома, крики и звуки сирен; отчасти это успокаивало ее и удерживало от безумия: она понимала, что бессильна что-либо изменить, что ей не дадут сделать и шагу.

– Черт бы вас побрал, – сказал бритоголовый в досаде, когда Ханна прикрыла грудь руками. – Что вы с собой сделали! Вы что же – землю руками рыли? Ну-ка, повернитесь спиной.