Несущий свободу - Страница 92

Голос мулатки: «Постойте, я…»

Хлопок. Тихий всхлип. Кровать закачалась.

Вопрос вывел ее из ступора:

– Где ты его видела? Говори. Быстро.

Она подняла голову. Девушка лежала на кровати, ноги ее безвольно свисали на пол, по атласу простыни расплывалось уродливое пятно. Арго спокойно сидел рядом, положив пистолет на колени.

Ханна почувствовала что тонет. Как наяву, увидела солнце сквозь зеленую толщу, рябь волн на поверхности, белые пузырьки, уносящиеся вверх. И солнце это с каждым мгновением становилось все тусклее и тусклее; снизу надвигалась ледяная тьма. Она рванулась из последних сил. Вверх, к свету.

– Мои материалы в центре связи. Они пойдут в эфир, – губы норовили склеиться от крови, говорить было больно. Но даже эта боль напоминала ей о жизни. – Вытащите меня, и я отдам вам их. Обещаю.

В это мгновение она могла обещать все что угодно.

– Где ты его видела?

– Здесь, в Дендале.

– Что он тебе наболтал?

– Материалы в…

Он стремительно склонился, рванул за платье на груди, зубы Ханны лязгнули. Глаза Арго приблизились.

– Я выпущу тебе кишки, тупая сука, – медленно и внятно произнес он. Никакого лоска не осталось в помине, человек исчез: перед ней мерцали глаза зверя, равнодушные, оценивающие – так смотрит волк за миг до броска. – У меня нет времени на сказки.

– Он дал интервью, – упрямо лгала Ханна. – Рассказал… все. Про то, кем работает. И про вас. Я отдам материалы, если…

Он оттолкнул ее, Ханна упала на спину. Облегчение было написано на его лице.

– Так я и думал. Блеф, – он хрипло рассмеялся. – Знаешь, на чем ты прокололась? У него внутри чип-контролер. Не мог он ничего рассказать. Cдохнет, если скажет лишнее. Так-то, мисс криминальная хроника. Он сказал тебе, что ищет меня, и только. Но даже этого для тебя много.

Он встал и поднял пистолет.

Ханна умоляюще прошептала:

– Я обещаю вам все что хотите. Верьте мне.

Он покачал головой:

– Ты даже не представляешь, во что влезла. В нашем деле проколов не прощают. Юнге в особенности. Нельзя тебе к нему. Никак нельзя.

Даже в этот момент Ханна твердила себе: «Я выберусь. Все это не со мной. Джон не позволит убить меня». Отчаянное желание жить не давало поверить ей, что это конец; солнце в зеленой толще было так близко. Она продолжала надеяться даже тогда, когда его палец надавил на спусковой крючок. Хлопок выстрела был подобен грому. Она не почувствовала боли, свет исчез без звука и мучений.

64

В детстве у Джона пропал котенок. Погнался за бабочками в саду и сгинул. Три дня Джон рыскал по окрестным улицам, надоедал соседям, с надеждой шел на каждое мяуканье, раздававшееся в ответ на его «кис-кис», изодрал рукава, проверяя дупла на деревьях в парке. До последней минуты надеялся, что Хитрюга заблудился и сидит где-нибудь в подвале, не зная, как выбраться. А после мама повела его в детское кафе и заказала огромную порцию шоколадного торта. Он набивал рот тающим чудом и рассеянно слушал, как мама объясняет ему, что жизнь устроена не слишком справедливо – иногда близкие существа оставляют нас одних. Понимание пришло, когда он доедал второй кусок.

– Где Хитрюга, ма? – спросил он. – Где он?

– Твой отец нашел его. Малыш забрался в подвал и съел отраву для крыс. Он умер, Джонни. Мы не хотели тебе говорить.

Вначале он почувствовал облегчение: больше не надо рыскать по округе, не надо кричать, вызывая гневные взгляды женщин с колясками, не надо заглядывать под каждый куст.

– Выпей еще молочного коктейля, Джонни, – участливо сказала мама.

Он послушно взял запотевший от холода стакан. И тут горе настигло его: он понял, что пушистого комочка, близкого теплого существа, больше нет.

Сейчас произошло то же самое. В голову пришла мысль: нечего было торопиться. Незачем было устраивать представление с миротворцами, противопоставлять себя системе. Ханны больше нет. Он остался один.

Заместитель комиссара негромко распорядился: «Доставьте вещи в Управление и обыщите окрестности», и теперь мял в пальцах сигарету, поглядывал на Джона, не решаясь закурить. Джон смотрел на экран, где вновь и вновь прокручивалась запись осмотра. У него не осталось сомнений: это была косметичка Ханны, он сам выбирал ее в подарок, прихватив в качестве советчицы смешливую мадам из экспертной группы. Там же нашелся ее объемистый бумажник с целой россыпью всяческих разрешений и пропусков. Мокрое удостоверение нашли под сиденьем: Ханна глядела с фотографии, сдерживая улыбку. Все кончено. Некуда спешить. В груди зарождалась боль сильнее той, что он ощутил тогда в кафе, за столиком у аквариума с маленькой морской черепахой. С тех пор боль ассоциировалась у него с запахом молочного коктейля и детской песенкой про непослушную речку, прыгающую по камням. Эту песенку играли тогда на всех углах. И прежде, чем яростная безнадежность захватила его целиком, он решил с холодным удовлетворением: этому дьяволу не уйти от него. Не будет никакого суда. Никакого задержания тоже не будет: он всадит мерзавцу пулю в живот. Если у него есть сообщники – им же хуже: он доберется до них всех. Спешка теперь во вред: чем дольше будет длиться охота, тем лучше – все это время ему не нужно будет думать о будущем.

Заместитель комиссара, наконец, закурил. Проводил глазами струйку дыма, тянущуюся к окну, чтобы раствориться в потоке воздуха от кондиционера. Сказал:

– Военные передали сводку: партизаны активизируются. Наблюдается сосредоточение сил. В окрестных деревнях появилось много молодых мужчин. Как бы не повторилась история с нападением.

– Вы ведь не собираетесь прекратить охоту, капитан? – спросил Джон.